Первое живое существо, выведенное на орбиту Земли!
После успешного запуска первых ракет стало понятно, что и полёт человека в космос технически возможен. Учёные рассчитали перегрузки, которые испытают будущие космонавты и начали создавать тренажёры, моделирующие эти перегрузки на Земле. Но узнать, что будет происходить с организмом человека в условиях полёта в космос можно, только испытав его в условиях реального полёта!
Учёные могли лишь предполагать, как космонавт будет переносить огромные перегрузки при взлёте и посадке, рёв самой ракеты и вибрации. Но никто и не представлял себе, что произойдёт с человеком в невесомости!
Понятно, что до человека в космос надо было послать животных, ведь если условия полёта оказались бы убийственны, то потеря животного менее трагична, чем человека.
Возник спор: кого пускать? Одни учёные предлагали начинать с мышей, крыс и другой лабораторной мелочи, другие настаивали на опытах с собаками. Бесспорно, были хороши обезьяны – как никак «ближайшие родственники» человека, но обезьяны трудно поддаются дрессировке, склонны к простудам и разным хворям, начинают очень волноваться в непривычных условиях, могут датчики с себя сорвать. Решили, что собаки – лучшие кандидаты на роль «экспериментального космонавта».
«Главный по космосу» – Генеральный конструктор Сергей Павлович Королёв, прекрасно понимающий, как важны эти эксперименты, торопил медиков, интересовался, нашли ли нужных собак и как их собираются тренировать. Ведь дело-то действительно было непростое. Конструкторы ракет просили, чтобы собаки были небольшие, килограммов по шесть-семь. Но породистые маленькие собаки чаще всего – домашние животные, довольные изнеженные, прихотливые к пище. В этом смысле обыкновенная дворняжка имела преимущества перед болонками, тойтерьерами или таксами. Дворняжки были не глупее, но заведомо выносливее.
Требовался отбор и по масти. Предпочтение отдавалось беленьким сучкам – это была просьба специалистов по кино-, фото- и телеаппаратуре – белые собачки лучше смотрятся в кадре. Из светленьких потом отбирали спокойных здоровых собак. Решено было запускать по две собаки в одном контейнере: реакция одной могла быть чисто индивидуальной, а результаты хотелось получить наиболее объективные. Стали подбирать животных наиболее совместимых друг с другом по нраву. После всех этих многоразовых просеиваний, обмеров, взвешиваний, наблюдений на каждого четвероного кандидата в космонавты завели карту и только тогда приступили к тренировкам: держали в барокамерах, крутили на центрифугах, трясли на вибростендах.
Первые собаки летали на ракетах на разные высоты. Но это не было по-настоящему «космическими» полётами – ведь ракеты запускались вертикально, долетали до заданной высоты и сразу падали обратно. Поэтому были первые собаки-испытатели не «космонавтами», а «стратонавтами»!
По плану намечено было провести шесть таких пусков. Не всё шло удачно. Например, собаки Дезик и его напарница Лиса погибли во время второго полёта. В результате вибраций что-то сломалось в барореле (реле, срабатывающее на определённой высоте) и оно не ввело парашютную систему. Контейнер разбился при ударе о землю. Генеральный конструктор Сергей Павлович Королёв очень горевал.
В то лето погибли четыре собаки. Несовершенство техники погубило их. Жалко – добрые, славные псы. А что делать? Ведь надо же было пройти этот этап. Не людьми же рисковать. Погибая, собаки спасли человеческие жизни. За это академик Павлов поставил им памятник. Тем, которые погибали в его лабораториях. И этим – разведчикам стратосферы. И будущим, которые не вернутся из космоса…
Случались на полигоне курьёзы. Пёс Смелый не оправдал клички: сумел открыть клетку и удрал в степь. Его искали, не нашли и решили срочно готовить ему замену, но тут он сам пришёл с «повинной». Перед последним пуском буквально за считанные часы до старта вырвался и убежал Рожок. Все были в полной панике, но вдруг осенило: в ракету посадили ЗИБа – Запасного Исчезнувшего Бобика. А на самом деле был он никакой не запасной, а обычный уличный пёс, ни о каком полёте в стратосферу не помышлявший, тренировок не ведавший, эдакий баловень случая: слетал и баста! И ведь отлично слетал, все его хвалили потом, и ласкали, и кормили разной вкуснятиной. В таком вынужденном эксперименте открылся свой смысл: значит, и неподготовленная собака может справиться со всеми этими стрессами без особого труда…
Старты 1951 года были началом обширной многолетней программы. Наряду с собаками в экспериментах использовались мыши, крысы, морские свинки, мухи-дрозофилы, бактерии, фаги, тканиевые препараты. Кроме того, грибы, семена и проростки пшеницы, гороха, кукурузы, лука и других растений.
Что же касается собак, то в 1953-1956 годах они летали в специально сконструированных скафандрах и катапультировались в них на высоте около 80 километров. Параллельно совершенствовалась конструкция ракетных кабин, росла высота подъёма ракет: от 100 километров к 200 и выше – к 450 килиметрам над Землёй!
Стало уже более или менее ясно, что шумы и вибрации лежат в пределах вполне переносимых, тем более, если во время действия их измеряется всего несколькими минутами, что проблема перегрузок тоже решаема. Но невесомость…Продолжительность невесомости во время ракетных пусков на большие высоты достигла уже 9 минут. Однако в космическом полёте счёт пойдёт уже не на минуты, а на часы и дни (сегодня – месяцы, завтра – годы, послезавтра – десятилетия). Что таит в себе длительная невесомость? Вертикальные старты не могли ответить на этот вопрос. Поэтому биоспутник с собакой-космонавтом планировался Королёвым в числе самых первых.
Тем временем в Институте авиационной медицины закончились длившиеся около года работы по специальной подготовке животных-космонавтов. Из десяти собак выбрали трёх, очень похожих друг на друга: Альбину, Лайку и Муху. Альбина уже до этого дважды летала «стратонавтом» на ракете, честно послужила науке. У неё были смешные щенки. Альбину запускать было жалко. Впрочем, всех их было жалко: собака шла на верную гибель, ведь механизма возврата на Землю из космического полёта ещё не придумали – собаку запускали не на управляемом космическом корабле, а на неуправляемом спутнике.
Решили, в конце концов, что полетит Лайка, а Альбина будет как бы её дублёром. Муха числилась «технологической собакой». На ней испытывали аппаратуру, работу различных систем. Все эти собаки попадали в институт из питомника, в котором собирали бездомных животных. Лайка, ставшая в истории самой знаменитой собакой, тоже была уличной бродяжкой. В институте заметили, что эти изгои собачьего общества понятливее и неприхотливее других собак и лучше дрессируются, потому что способны оценить человеческую доброту.
– Лайка была славная собачонка, – вспоминал академик Яздовский. – Тихая, очень спокойная. Перед отлётом на космодром я однажды привёз её домой, показал детям. Они с ней играли. Мне хотелось сделать собаке что-нибудь приятное. Ведь ей жить оставалось совсем недолго…
Перед отлётом на космодром собак оперировали. От датчиков частоты дыхания на рёбрах провода под кожей шли на холку и там выходили наружу. По сонной артерии регистрировали пульс и кровяное давление.
Тренировки собак продолжались и на космодроме буквально до дня старта. На несколько часов каждый день их сажали в контейнер. Собаки сидели спокойно. Они давно уже освоились с кормушкой, которая представляла собой некое подобие пулеметной ленты, составленной из маленьких корытец с желеобразной высококалорийной пищей. В каждом корытце была дневная норма питания. Запас пищи был рассчитан на двадцать дней. Не тяготились они плотно облегающим тело комбинезоном, который держал мочекалоприёмник. Фиксирующие цепочки, которые крепились к комбинезону и стенкам контейнера, ограничивали свободу движений, но позволяли стоять, сидеть, лежать и даже немного передвигаться вперёд-назад.
С утра 31 октября Лайку готовили к посадке в спутник, протирали кожу разбавленным спиртом, места выхода электродов на холке снова смазали йодом. Собака спокойно лежала на белом столике, вытянув вперёд передние лапки и подняв голову, похожая на остроносеньких собак с древних египетских барельефов.
В середине дня Лайку усадили в контейнер, а около часа ночи контейнер подняли на ракету. Медики не отходили от собаки ни на минуту. Стояла уже глубокая осень, и было холодно. К Лайке протянули шланг с тёплым воздухом от наземного кондиционера. Потом шланг убрали: надо было закрывать люк. Правда, незадолго перед стартом разгерметизировали на минутку контейнер, и попоили Лайку водой. Вода входила в пищу, но всем казалось, что собаке хочется пить. Просто попить обычной воды.
3 ноября 1957 года спутник с Лайкой на борту ушёл в космос. Телеметрия сообщила, что перегрузки старта прижали собаку к лотку контейнера, но она не дёргалась. Пульс и частота дыхания повысились в три раза, но электрокардиограммы не показывали никакой патологии в работе сердца. Потом всё постепенно стало приходить в норму. В невесомости собака чувствовала себя нормально, медики отмечали «умеренную двигательную активность». Радостные учёные доложили Государственной комиссии: «Жива! Победа!»
А ведь и правда была победа! Собака не просто осталась жива, когда её подняли в космос, но и жила в космосе целую неделю! Она погибла от перегрева на седьмые сутки полёта. А спутник кружил ещё долго – 2370 раз облетел Землю и только полгода спустя, 14 апреля 1958 года, вошёл в атмосферу и сгорел, наградив жителей далёкого острова Барбадос великолепным зрелищем яркой хвостатой кометы.
Полёт Лайки был очень важен для истории освоения космоса!
Ведь этот эксперимент подтвердил, что живой организм может пережить запуск на орбиту и невесомость. Так Лайка проложила дорогу в космос людям.
По книге Ярослава Голованова «Королёв».